РАСКОЛОЛАСЬ НАДВОЕ СУДЬБА

Среди многочисленных больших и маленьких улочек Гомеля есть созвучная мыслям, приятная взору и близкая сердцу нам, чечерянам.
Кто не верит в судьбу, может сослаться на простое совпадение. Но ничего случайного не бывает, и свет в десятках окон многоэтажек улицы Чечерской зажигают наши земляки, многие из которых были вынуждены покинуть родную землю в связи с катастрофой на ЧАЭС. С болью, горечью и душевным страданием навсегда закрыли за собой двери добротного дома в д.Осиновка бывшего Рудня-Бартоломеевского сельсовета супруги Николай Петрович и Нина Николаевна Лагойкины. Словно сердце вырвали из груди – так невыносимо трудно было пережить первые годы разлуки с малой родиной. Горячее дыхание радиации унесло все, что было до нее: тишину июльского вечера за околицей, седой туман на соседской скамейке, гнездо аиста на макушке старой березы, холодную росу в густой тимофеевке… Беда развела сельчан по всему свету, а вослед ушедшим сиротливо глядели 120 дымоходов разрушенных хат, да безнадежно махали гольем усыхающие яблони – то, что осталось от прежней жизни.
– Наша Осиновка несчастливая – она трижды погорела, – вздыхает хозяин. – Где-то в 1933 году пожар уничтожил все постройки, кроме одного дома. Кто-то из детей поджег гумно, деревня и пропала. Только отстроились – пришли немцы, снова выгорело все дотла. А теперь вот радиация. Наверное, это уже конец.
Род Лагойкиных был большой, только у отца Николая Петровича родилось 11 детей. Все ютились в одной избе, было тесно и шумно. Сюда же затем он привел свою молодую жену из соседней Гуты Осиновской. Родители Нины Николаевны из Украины, а на Чечерщину их забросила судьба: в период раскулачивания и голодомора семья вынуждена была спасаться бегством. Оставшись без коровы, дома и имущества, накинув на плечи бедный скарб, они по речке добрались до п.Красный Берег, да и закрепились на засожевской земле. Тут Нина Николаевна и встретила своего супруга.
– За две бутылки самогонки меня сосватали, – смеется женщина. – Я своего Миколу всего один раз видела, а на следующий вечер он мне говорит: «Ну все, жди завтра сватов». Я подумала шутит. Назавтра слышу у двери какой-то стук. А это мой жених заходит: в кожухе, сапоги «в гармонь», и бац – бутылку на стол. Забрал меня вместе с сундуком, а на Крещение поженились. Что выйду за него, знала заранее. Перед этим за год гадала на Коляды: поставила у изголовья стакан с водой и прошептала трижды: «С кем мне век вековать, приди коня наповать». Он возьми да и приснись. Вот диво-то какое!
Вначале сноха не могла прижиться в тесноте да бедности. Тайком пошла к матери и стала проситься обратно. Да мудрая крестьянская женщина отговорила дочку, надоумила: собрала тормозок и к мужу восвояси отправила. Через два года молодые переехали в собственный дом, воспитали пятерых детей, и уже имеют семеро внуков, а прочный семейный союз длится почти 58 лет.
Но все это случилось после, а еще в их жизни была война. И об этом без слез Николай Петрович говорить не может. В Осиновке на то время было две мельницы – его отца и родного дядьки. Их так и называли: Петракова и Денисова. По ночам к мельнику Петру за мукой приходили партизаны. Когда же немцы узнали, что местные помогают, согнали народ и два месяца держали в ратуше за колючей проволокой. Хлебнули баланды Лагойкины и в немецком концлагере в Гомеле. Людей за колючую проволоку, а деревню – в огонь. И опять пришлось возрождать уничтоженное врагом, восстанавливать колхозы, жевать постные лепешки из вереска и горьких желудей.
Сорок лет Николай Петрович отработал в леспромхозе, имеет медаль «Ветеран труда» и нагрудный знак «Ударник ХІ пятилетки». На судьбу обижается лишь по одной причине: старость надо доживать «в шпаковнике», где они с супругой оказались после седьмого переезда в ходе отселения.
…На пустырях микрорайона Старой Волотовы растут и множатся высотные дома, расширяется сеть торговых объектов – это набирает силу и хорошеет с каждым днем улица Чечерская. Гомельчане суетятся, куда-то спешат, а у окна скромной городской квартиры в вечерних сумерках притаилась пожилая супружеская пара. Муж и жена с сожалением и завистью смотрят не на грандиозную масштабную новостройку, а на затерявшуюся среди современных высоток часть частного сектора. Где-то там, меж густых лесов засожевья, осталась их молодость, их пшеничное поле, их лебединая песня, дедовская земля и необъятное звездное небо. Нещадная «Зорка Палын» испепелила то, что десятилетиями здесь хранили и берегли для потомков. Осталась лишь тонкая связующая нить с прошлым – неугасимая память и дорога к могилам предков.
Валентина ПРАНКЕВИЧ.