Дети войны: прошла сквозь смерть
На войне случалось всякое: кому-то шальная пуля, кому позорное клеймо предателя, а отдельным – звезда Героя. Одних смерть накрыла первым взрывом бомбы, а другие прошли через весь ад фашистской оккупации. Зачастую и умирали, и выживали люди по воле случая.
Одна такая случайность помогла остаться в живых уроженке Чечерска Ольге Баскиной. Тогда ее звали Беба. Когда в город пришли немцы, они стали варварски уничтожать еврейское население. Однажды очередную партию приговоренных к смерти гитлеровцы согнали в подвал ратуши. Среди них оказалась и семья фронтовика Шеела Робермана – престарелая теща, шесть дочерей и жена. Стариков фрицы расстреляли почти сразу, бабушку Оли тоже. Остальные оставались в заточении. Люди содержались в тяжелых условиях, есть было нечего, и они сами готовили себе скудную «затирку» в печурках. Воды не хватало, сходить за ней разрешалось только детям. Двенадцатилетняя Оля тоже выходила из ратуши и иногда украдкой бегала к подружке, родители которой, рискуя жизнью, подкармливали девочку и давали кое-что для матери и сестер. Так длилось до 27 декабря 1942-го, когда по гетто пронеслась новость о предполагаемой новой казни. Того, что их ждет на рассвете, люди ожидали с ужасом. Взрослые не спали всю ночь, матери прижимали к груди детей и тихо плакали. И тут Оля обратилась к матери: «Если ты разрешишь, я убегу. Может, спасусь… Только как вы тут без меня?» И девочка посмотрела на сестренок. Женщина перехватила ее взгляд и горько промолвила: «Нет, вместе не получится. Беги одна». Отпросившись у полицая якобы за водой, несчастная бросилась бежать, прихватив с собой младшую сестричку. Но та стала плакать и, вырвавшись, бросилась обратно к матери. Обогревшись в доме подружки Мани Соломыкиной, Оля ушла, куда глаза глядят. Остановилась лишь, когда выбилась из сил. Мороз, холод, ветер… Ее, зареванную и беспомощную, приняли в какой-то деревне и оставили ночевать. А, проснувшись, Оля решила вернуться обратно к маме, втайне надеясь, что расстрел – это всего лишь слухи. Но подвалы ратуши были уже пусты… Горе сковало ее уста, тело, сердце. А когда первый шок прошел, стала думать, что делать. И отправилась искать родственников убитой тети, о которой лишь знала, что мужа зовут Аркадием, а красивый дом его родителей с большим плодовым садом находится где-то в Пуховичском районе. Ни фамилии, ни названия деревни не помнила. И все шла, шла, шла. Всю дорогу девочку поддерживали сердобольные люди, кормили, давали теплую одежду. Вот уже и Пуховичи. Но куда дальше? И когда ее в очередной раз спросили о родственниках, она в отчаянии выкрикнула, что бабушку зовут Марьей. Оля не была уверена, но попала в точку. Бабу Марью, мать Аркадия, помогли отыскать те же добрые люди в селе Беливо. Когда дверь дома открылась, девочка разрыдалась… Рассказав о пережитом, стали думать с бабушкой и ее дочерью Галей, как объяснить визит незнакомой путницы местному старосте. Так Беба стала Олей, дочерью старшего сына бабы Марьи – Ивана, уехавшего когда-то на Донбасс. Всю войну она жила и пряталась от немцев в семье Марии Шичко. Научилась крестьянским занятиям, помогала по хозяйству. В конце сороковых с фронта вернулся Шеел Роберман. Дочку он не узнал, из маленькой хрупкой девочки она превратилась в сильную взрослую девушку. Окончила школу, поступила в институт и получила специальность педагога. Работала в первой городской школе учителем русского языка и литературы. Вела занятия для монгольских учащихся в СПТУ-54. Вышла замуж за Геннадия Баскина и после развала Советского Союза в 1991-м уехала с мужем в Америку. Всю жизнь была благодарна своим спасителям. И не только она – за мужество и оказанную в годы войны помощь еврейскому народу Марии Шичко и ее дочери Галине присвоено звание «Праведники Мира». …Война ушла, но боль и память остаются. Семьи Майзлиных, Каган, Левиных, Гинберг, Малкиных, Фанкинштейн, Циркиных, Роберман и других были уничтожены фашистами без жалости и сожаления. Их имена на мраморной плите памятника жертвам фашизма на окраине Чечерска – горький укор нацизму и геноциду. Такого повториться не должно…
Валентина ПРАНКЕВИЧ.
