ВОЙНА ГЛАЗАМИ МАЛЬЧИШКИ

Лето 1941 года. Чечерск захвачен немецкими оккупантами. Смерть и страх, кровь и слезы, паника и растерянность. Все это видел своими глазами тогдашний подросток, совсем еще мальчишка из д. Новозахарполье, босоногий крестьянский сын. Сегодня Николай Павлович Корхов (на фото) вспоминает о том времени в мельчайших подробностях – так четко и надолго запечатлел его мозг пережитые в юном возрасте унижения и невообразимый хаос.
…Когда враги впервые прошли по улицам его родной деревни, малый Колька смотрел на незнакомцев сквозь щелочку в воротах его дома. Холеные немецкие солдаты с автоматами наперевес, закатанные рукава военной униформы, чужая речь – все пугало и настораживало. Казалось, что это происходит не наяву. С первых дней фашисты начали грабить мирное население, забирали домашнюю птицу, продукты. В п. Восход они четыре дня раскатывали на мотоциклах с колясками, ходили по дворам и собирали еду. Но самое ужасное, что довелось испытать на себе 13-летнему пареньку, – захоронение трупов на Лысой горе. Этот эпизод из детства оставил глубокий шрам на его сердце. Семьи партизан и граждан, сочувствующих советской власти, цыган и евреев выводили за город и убивали у противотанкового рва, протянувшегося на несколько километров вдоль береговой линии Сожа и ближе к Чечерску. На смертную казнь отправляли даже тех, у кого по вечерам горел в окнах свет: раз не спишь, значит, ждешь партизан. Закапывать мертвых было некому – мужчины, боясь подобной участи, прятались от немцев и всячески избегали угона на земляные работы. Тогда фашисты собирали подростков, вручали им лопаты и заставляли закапывать трупы.
– Однажды староста деревни Евдоким Мусаков дал наряд и нас – меня, еще троих из нашей деревни и несколько чечерских хлопцев – погнали на Лысую гору, – рассказывает Николай Павлович. – Убитых было много: дети, женщины, старики. Вокруг кровь, лежат кого как пуля настигла. Картина страшная. По коже мороз и холод. А что делать было? Приказали закапывать, мы и копали. Собрали мертвых, поскидали в одну кучу и зарыли. А зима в тот год была снежная. Весной талая вода хлынула в ров и вымыла трупы наружу. Пришлось перезахоранивать. Прорыли траншею, спустили воду и тела закопали по-новому. Мирное население убивали семьями. Вон нашу односельчанку, жену бывшего председателя колхоза «Передовик» Анну Комиссарову и ее восьмерых детей схватили по доносу соседки, несколько дней продержали в ратуше, а затем расстреляли там же у противотанкового рва. Одна из дочерей пыталась убежать. Да куда там…
Мужчина поведал много эпизодов из его военной биографии и рассказал немало из того, что услышал от прямых свидетелей Второй мировой. Он вспомнил имя деда Моисея, жившего в д. Турищевичи. Партизанский связной переправлял через Сож в отряды народных мстителей солдат и разведчиков, беженцев из концлагерей, посланников с «большой земли». Однажды в начале 1943 года в районе Орехового рва, что был за магазином д.Новозахарполье, было произведено десантирование семерых человек из генерального штаба Москвы. Их также дед Моисей переправил в партизанский отряд Балыкова, но лишь один из них, по рассказам свидетелей, остался жив. А сколько немцев закопано около Храма Преображения Господня! По словам Николая Павловича, убитых привозили из-за Сожа, с передовой и по двое в одном гробу клали в могилы, хоронили в несколько ярусов. А они же, парни-подростки, закидывали их землей.
В день, когда фашисты жгли деревню Репище, Николай Павлович вместе с отцом оказался в этом котле смерти. Прячась от вражеского гнева и притеснения, вместе с другими сельчанами они ушли в эвакуацию. Да едва там не погибли. Этот человек, как ходячая энциклопедия, знает много фактов жесткости гитлеровцев, вражеской агрессии и сведений о партизанском движении в районе. Всю эту информацию получил от земляков, односельчан, знакомых. Он и сам ходил рядом со смертью, и потому больше других знает цену куску пшеничного хлеба и мирному утру. Дитя войны, он презирает насилие и верит в то, что его внукам не придется стоять под дулом автомата. Такому повториться НЕЛЬЗЯ!