Леонид Горбачев: “Я видел смерть и счастлив, что остался жить”

Завтра исполняется ровно 80 лет, когда в наш город вошли немецко-фашистские захватчики, а в домах и сердце чечерян поселился страх.

Старожил Чечерска, почетный гражданин Леонид Горбачев был свидетелем тех ужасных событий. – Мне 13 августа 1941-го исполнилось 4 года, а на следующее утро в городе появились немцы, – рассказывает Леонид Иванович. – Говорят, дети мало что помнят из своего детства, но многое из того времени мне врезалось в сознание на всю жизнь. Сам я из Бердыжа, а в райцентр с родителями и старшим братом Виктором переехали в 1938-м. Когда началась война, папа вырыл в огороде яму, чтоб прятаться от бомбежек. Помню, забравшись в укрытие, я говорил маме: «А меня бомба не достанет». В памяти четко запечатлелись вой пикирующих самолетов, языки пламени и серо-черного цвета дым, взмывавший выше церковных куполов. Взрывами был разрушен культурный центр города, пострадал городской парк. Под обшивкой в стене дома №32 по ул.Интернациональной до сих пор ржавеют осколки от вражеской бомбы. Погибло несколько горожан. Жителю Владимиру Механикову оторвало руку. Спасая сыновей от войны, мама увезла нас за Сож в Слободку к знакомому Талибу. Но вскоре мы вернулись обратно. А тут уже начались карательные операции. Я видел как семью Бориса Морозова с нашей улицы взяли в заложники и потом казнили. Однажды мы с друзьями собирали в лесу ягоды и услышали выстрелы. У противотанкового рва фашисты расстреляли несколько человек. Мы потом подошли поглядеть, а под ними шевелилась земля… Еще перед глазами старушка, которую полицаи везли на подводе на Лысую гору и тоже убили за сына партизана. Напротив Дома культуры гитлеровцы вешали военнопленных, коммунистов и им сочувствующих. Немцы грабили и выгоняли людей из их домов. Нас тоже выселили. Враги были везде. На месте автостанции стояла 50-метровая деревянная казарма для солдат и власовцев. А неподалеку через дорогу – немецкая комендатура. По Советской, в здании НКВД, размещалась полевая жандармерия. Мы, дети, бегали там и невольно наблюдали за действиями гитлеровцев и полицаев. Это было жутко… Перед освобождением нашу семью вместе с другими чечерянами фрицы погнали на запад. Вначале остановились в Мотневичах и издали наблюдали как жгли Репище. Потом ночевали в Моисеевке соседнего района. Спали на полу – ступить негде было. Отступая, враги отравили в колодцах воду. Кто пил, умирал. Эхо войны отзывалось затем еще не раз. Так, при строительстве многоэтажки по Садовой ковшом бульдозера выбросило неразорвавшуюся бомбу. Я тогда был начальником УКСа, и мы с инженером, чтобы не тормозить работы, на свой страх и риск вынесли 50-килограммовый снаряд в безопасное место. У храма Преображения Господня при прокладке инженерных сетей находили останки офицеров Вермахта. Да, мы пережили трудное время. Холод, голод, нищета. У меня была курточка, а на ней не менее 50 латок. Но народ выстоял, и не приведи Господь такому повториться снова…